Ударение в слове идолу

А тот старичок, которого ты изобидел и, может, веры решил, своему и́долу нелицеприятно служил!.. — Михаил Арцыбашев, Санин

Любопытно знать, какому и́долу будет теперь поклоняться Франция и чье изображение займет опустелое место колонны на Вандомской площади? — Кондратий Биркин, Временщики и фаворитки

Чему учат теперь в классах литературы – не знаю, но знакомство с этой величайшей и самой грустной книгой из всех, созданных гением человека, несомненно возвысило бы душу юноши великою мыслию, заронило бы в сердце его великие вопросы и способствовало бы отвлечь его ум от поклонения вечному и глупому и́долу средины, вседовольному самомнению и пошлому благоразумию. — Федор Достоевский, Записки о русской литературе

коварная жизнь является ему сперва в виде теплой материнской груди, потом порхает перед ним бабочкою и блещет ему в глаза радужными цветами; она печется о его сохранении и совершенном устройстве его души, как некогда мексиканские жрецы пеклись о жертвах своему и́долу; дальновидная, она дарит младенца мягкими членами, чтоб случайное падение не сделало человека менее способным к терзанию; несколькими покровами рачительно закрывает его голову и сердце, чтоб вернее сберечь в них орудия для будущей пытки; и несчастный привыкает к жизни, начинает любить ее: она то улыбается ему прекрасным образом женщины, то выглядывает на него из-под длинных ресниц ее, закрывая собою безобразные впадины черепа, то дышит в горячих речах ее; то в звуках поэзии олицетворяет все несуществующее; то жаждущего приводит к пустому кладезю науки, который кажется неисчерпаемым источником наслаждений. — Владимир Одоевский, Русские ночи

Но она перевернула телегу моей жизни; то, что до сих пор я считал пустяком и вздором, она вынуждает меня возводить на степень серьезного вопроса, я служу и́долу, которого никогда не считал богом. — Антон Чехов, Палата № 6