Ударение в слове картезианскую

Селфи можно считать новоязом эпохи самолюбования: оно заменяет картезиа́нскую субъективность мысли. — Фредерик Бегбедер, Вечная жизнь, 2018 год

Из этого проистекает вывод: эксплицировать психику в качестве предмета исследования и, соответственно, изучать её в форме непосредственно данной психической реальности (образа, процесса, состояния и т. д.) невозможно, так как мы всё время будем возобновлять картезиа́нскую, вещную логику «продуктного» способа определения психики в качестве объекта и предмета исследования. — Виктор Панов, Экопсихология. Парадигмальный поиск, 2014 год

Отвергая картезиа́нскую теорию врождённых идей, стремился объяснить все психические процессы (воспоминания, мышление, волю) преобразованиями чувственных ощущений (sensations), считая их единственным источником познания. — Ю. В. Курносов, Аналитика как интеллектуальное оружие, 2012 год

Мы говорим «подтверждал», поскольку то же самое было в полной мере доказано «Мифологиками», – но нужно было научиться понимать их буквально как мифическую трансформацию тех мифических трансформаций, которые были их предметом, – в которых прозой, сочетающей в себе картезиа́нскую строгость с раблезианским остроумием, была описана туземная антропология, сформулированная в категориях органических потоков и материальных кодировок, осязаемых множественностей и становлений-животным, а не в эфемерных терминах нашей собственной антропологии, которая на фоне первой выглядит унылой юриспруденцией или теологией (вспомним о правах и обязанностях, правилах и принципах, категориях и «юридических лицах»). — Эдуарду Вивейруш де Кастру, Каннибальские метафизики. Рубежи постструктурной антропологии, 2009 год

Всё в них имеет картезиа́нскую суровость, тоску однообразия, беспокойство неясности, истинную религиозность, торжественность тоски, нежность простоты, сглаженность безмерности. — Павел Алешин, Неизвестный Лорка. «Впечатления и пейзажи» и другие произведения