Ударение в слове трёхрядку

Бытие по-прежнему определяет сознание, и вполне объяснимо желание какого-нибудь нувориша, накачавшего на свой банковский счётец сумму со множеством нулей, облагородить мраморные или, условно говоря, палисандровые стены своего особняка не просто чёрно-белыми слепыми фотографиями прадедушки в плисовых штанах и сапогах бутылками, имеющего на голове картуз, а под мышкой — бутафорскую трёхря́дку, и прабабушки в сборчатой кофте, в ботинках с ушками и с жидкими волосиками, сожжёнными на висках перекалёнными щипцами, а портретами так называемых предков в пудреных париках и жабо, в эспаньолках и пенсне, в шляпах с перьями и в золочёных брабантских манжетах (это если речь идёт об особах мужского пола), а также в декольте, открывающих покатые, непременно покатые плечи и беломраморные, непременно беломраморные груди, в буклях а la grecque, кринолинах или турнюрах, фермуарах и склаважах (это ежели речь об особах пола дамского). — Елена Арсеньева, Страсть сквозь время