Ударение в слове петербуржца

Вот какое ощущение будет у петербу́ржца, когда он увидит, что исчез огромный, неуклюжий, осмеянный в свое время, облитый ядом очередной неглубокой петербургской иронии, — но бесконечно дорогой и любимый наш памятник, как немой символ тяжелой длани царя — «Миротворца», как неотделимая часть нашего прекрасного, колдовского, волшебного Петербурга!.. — Аркадий Аверченко, Кубарем по заграницам

Он так тщательно, с видом старого петербу́ржца, програссировал, что компания молодых туристов, расположившаяся рядом, дружно засмеялась. — Фазиль Искандер, Сборник "Кролики и удавы"

В Териоках песок, можжевельник, дощатые мостки, собачьи будки купален, с вырезанными сердцами и зазубринами по числу купаний, и близкий сердцу петербу́ржца, домашний иностранец, холодный финн, любитель Ивановых огней и медвежьей польки на лужайке народного дома, небритый и зеленоглазый, как его называл Блок. — Век мой, зверь мой

Я всегда смутно чувствовал особенное значенье Финляндии для петербу́ржца и что сюда ездили додумать то, чего нельзя было додумать в Петербурге, нахлобучив по самые брови низкое снежное небо и засыпая в маленьких гостиницах, где вода в кувшине ледяная. — Век мой, зверь мой

Кто такие были Гофман и Кубелик? – Прежде всего, в сознаньи тогдашнего петербу́ржца, они сливались в один образ. — Век мой, зверь мой